Форум "Русско-японская война 1904-1905 гг."

Очень туманно но кое-что из воспоминаний Кефели:
"ТАИНСТВЕННЫЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ
Старший лейтенант Р. П. Зотов рассказал мне о крайне загадочном предупреждении, которое было сде¬лано русским властям одним таинственным англичани¬ном о намерении японцев произвести минную атаку на нашу эскадру без предварительного объявления войны.
Ввиду важности факта, точных подробностей, со¬общенных Р. П. Зотовым, упорства англичанина в своем намерении довести об этом до сведения русского коман¬дования, я просил Рафаила Петровича продиктовать мне всё, что он помнит об этом загадочном факте.
Вот что рассказал Р. П. Зотов.
«В конце лета 1903 года крейсер 2 ранга «Забия¬ка» был послан самим наместником на стоянку в китай¬ский порт Чифу, находящийся в 70 милях от порта Артур.
Командиром «Забияки» в то время был кап. 2 р. Лебедев, впоследствии, во время осады, погибший смертью храбрых при контратаке на редуты первый и второй, во главе морского десанта. Старшим офицером был лейтенант Лепко, судовым врачом д-р Ильин, инже¬нер-механиком фон Берне, старшим из мичманов — граф Кайзерлинг. Я (Зотов) был мичманом, остальных офице¬ров не помню.
Цель стоянки крейсера в Чифу мне не была точно известна.
В конце декабря 1903 г. к крейсеру подплыл на ки¬тайской шампуньке штатский человек и на английском языке попросил разрешения подняться на корабль.
Так как у нас на корабле по-английски свободно объяснялся один мичман граф Кайзерлинг, то его вы¬звали наверх для разговора.
Выяснилось, что приезжий англичанин желает лич¬но и по секрету говорить с нашим командиром. Получив согласие кап. 2 р. Лебедева, граф Кайзерлинг вместе с приехавшим спустились в каюту командира, где остава¬лись около часу. После этого англичанин и Кайзерлинг вышли на палубу вместе с командиром.
Заинтересованные продолжительным визитом у ко¬мандира, мы, остальные офицеры «Забияки», вышли на шканцы и ждали конца совещания. Когда командир со своим гостем вышли на палубу, мы увидели, что кап. 2 р. Лебедев был сильно взволнован. Однако, он очень ласково и деликатно проводил приезжего до трапа, по¬прощался с ним за руку и сказал:
— Ол райт!
Настроение командира всё же было какое-то неоп¬ределенное. Видимо, он иронически относился к тому, что сообщил ему англичанин, ибо, обращаясь к нам, осталь¬ным офицерам, из любопытства скопившимся вблизи трапа, он бросил улыбаясь: «Чорт его знает, шарлатан или серьезный человек?»
После такой реплики Лебедева, обращенной к нам, граф Кайзерлинг не счел нужным делать тайны из раз¬говора бывшего в каюте командира. Когда спустились все в кают-компанию, Кайзерлинг рассказал нам сле¬дующее.
Приезжий англичанин поведал командиру о зате¬ваемых японцами планах нападения на Россию, в частно¬сти на Порт-Артур, и в недалеком будущем. Нападение это будет неожиданным и — до официального объяв¬ления войны.
При этом англичанин убеждал, что он истинный друг русских, что он не насмехается над нашим коман¬диром, а говорит совершенную правду, в предупрежде¬ние могущего быть зла от внезапности нападения.
Однако, доказать свои слова и указать источники он {категорически отказался и настаивал на бесконтрольном доверии (Всё изложенное выше записано со слов Р. П. Зотова мною 27 ноября 1946 года в присутствии генерал-майора судебного ве¬домства Евгения Константиновича Томилина.
Дальнейший рассказ Р. П. Зотова записан Томилиным 2 де¬кабря 1946 года.
Ввиду чрезвычайного интереса, который возбудил в нас этот таинственный случай, я считаю долгом всё это отметить для бу¬дущего историка этой войны, начавшей серию самоистребитель¬ных актов белой расы.).
На следующий день этот человек вновь прибыл к нам на «Забияку», и на этот раз привез с собой кипу карт, свернутых в трубку. Он опять прошел с графом Кайзерлингом к командиру. На этот раз туда же был приглашен старший офицер Лепко. Совещание было бо¬лее длительным, чем предыдущее. Все с этого совеща¬ния вышли совершенно расстроенные. Оказывается, «доброжелатель» привез командиру карты с точным обо¬значением японских замыслов блокады нашего побере¬жья, указанием опорных пунктов, складов для военного материала, угля, временных мастерских и прочего. Ко¬мандир, видимо сдвинутый с точки недоверия, в этот же день отдал распоряжение закончить дела с берегом. Мне же (Зотову), как офицеру, заведывающему фото¬графией корабля, было предложено снять подробную фо¬тографию с французского острова, на котором стоял маяк. Фотографии мною были произведены, частью со шлюпки, частью же с берега, для чего я выходил на этот остров. Все эти фотографии сохранились у меня и по сей день в Париже.
В последующие дни англичанин еще два раза был у нас. Командир же ежедневно собирал совещания в со¬ставе старшего офицера, мичмана Кайзерлинга, судово¬го врача Ильина и еще кое-кого из старших в кают-компании.
Прошло, я думаю, не более десяти дней после пер¬вого посещения нас англичанином, как мы снялись с якоря и отправились обратно в Порт-Артур.
По прибытии, командир в тот же день приказал мне собрать все мои фотографические произведения и вместе с ними отправиться во дворец к наместнику. Этим назначением я был чрезвычайно недоволен, ожидая только скандала и неприятности.
Наместник принял нас в своем кабинете без посто¬ронних свидетелей. Командир чрезвычайно волновался и обрывающимся голосом начал свой довольно подробный доклад о происшедшем в Чифу. Я стоял сбоку команди¬ра, держа в руках с десяток фотографий и усердно на¬блюдал за выражением лица наместника, которое прини¬мало всё более сумрачный вид. Всё же он дал командиру кончить доклад, осмотрел карту, фотографии, не гово¬ря ни слова.
Вдруг наместник уставился на командира и как разорется:
— Что это вы панику разводите?! Пришли без раз¬решения?!
И пошел, и пошел... Прокричав минут пять, наме¬стник сказал:
— Убирайтесь вон!
Он пригрозил командиру каким-то взысканием, а мне арестом. Командир, бледный как полотно, выскочил из кабинета наместника, а я с грустью сознавал, что по воле злой судьбы влип в грязную историю, да еще и под арест попал.
Скоро командир совершенно успокоился, я — тоже, и жизнь на корабле совершенно не изменилась для меня. В кают-компании на вопросы, как прошел доклад у на¬местника, я ответил, что командиру попало за свое¬вольный приход в Порт-Артур. Об остальном умолчал. Командира же никто не смел спросить о результатах до¬клада. Но на третий день, когда командир совершенно успокоился, он сам сказал старшему офицеру, лейтенан¬ту Лепко, что ему здорово попало за то, что он самоволь¬но прибыл в Порт-Артур. И только. Никаких других шагов для использования привезенных им из Чифу предо¬стережений таинственного англичанина кап. 2 р. Лебе¬дев, видимо, не делал.
Приблизительно дней через 10-12 после нашего воз¬вращения в Порт-Артур была ночная минная атака японцев, а на утро эскадренный бой на внешнем рейде, первая бомбардировка порта Артур и города... И... дей¬ствительно, без предупреждения».
Через полвека трудно дать оценку этому случаю, до сих пор нигде не опубликованному. Но, так как я не¬много знал Наместника, и особенно много слышал о нем, и более близко знал кап. 2 р. Лебедева, с которым имел служебный контакт во время осады крепости, полагаю, что недоверие наместника к докладу Лебедева надо при¬писать личности самого Лебедева. Если бы Лебедев взял с собою графа Кайзерлинга, непосредственно говорив¬шего с англичанином, возможно, что эффект доклада был бы иным.
Это была одна из тех тяжких неудач, которые во¬обще сопровождали эту неудачную, ненужную и случай¬ную для всех войну, по последствиям же своим, — одну из наиболее тяжких для судеб человечества..."

Форум » I-ая эскадра Тихого океана » Походы "Забияки"
	перенос